Голос. Психология лжи. Пол Экман

16.08.2018

Некогда Виссарион Белинский заметил, что «дело не в слове, а в тоне, в каком это слово произносится». Эта цитата как нельзя лучше отражает вопрос профессиональной верификации лжи по голосу, который в этом деле намного более важен, нежели речевая продукция.

Голос – второе лицо

Если вспомнить, что именно сладким, щербету подобным голоском, хитрая лисица склонила падкую на похвалу ворону выронить сыр, легко согласиться с тем, что тон голоса – это один из мошеннических инструментов профессионального обмана.

Помимо измененного тона голоса, о котором речь пойдет ниже, распространенными голосовыми «следами» обмана являются:

• паузы. Они могут быть либо слишком частыми, либо слишком длительными по времени. Верификатор может заподозрить неладное, если долгая заминка упреждает ответ на заданный человеку вопрос, равно как и в случае, когда короткие паузы буквально усеивают всю ответную речь опрашиваемого;

• речевые ошибки. В эту категорию входят и обильные слова-паразиты, и повторы, и даже дополнительные слоги по типу речи заики. Вербалика человека, который обманывает, щедро пересыпана «заминающимися» звукосочетаниями «ну-у», «э-э-э», «гм», повторами местоимений по типу «я, я, я уже сказал, что…», «заикающимися» слогами типа «на-наверно».

Лжец может допускать подобные голосовые огрехи по таким причинам:

1. Линия, канва речевого поведения заранее не подготовлена, не продумана, человека застали врасплох. Возможно, опрашиваемый был информирован о предстоящей ситуации допроса, но его выбил из колеи непредвиденный им вопрос. В этом случае его голос отразит те душевные колебания, от контроля которых может зависеть его судьба.

2. Лжец, прекрасно подготовленный и предусмотревший тактику своего поведения, сильно боится быть разоблаченным. Чем сильнее этот страх, тем обильнее становятся и паузы, и речевые ошибки. Человек может слишком сильно сосредоточиться на звучании своего голоса, а продуцируемая им ложь может казаться самому себе слишком неправдоподобной – осознание этого будто сбивает опрашиваемого с проторенной дорожки и заставляет допускать все больше ошибок.

Тональность голоса и ложь

Считается, что тон голоса может рассматриваться как индикатор обмана.

Если огромное большинство обывателей уверены в том, что текущий тон голоса является эмоциональным «зеркалом», то есть отражает переживаемую человеком «здесь и сейчас» эмоцию, то подтверждающих такую уверенность научных данных нет. Сегодня мы не знаем, будет ли тональность голоса меняться в зависимости от того, гневаемся ли мы, боимся, огорчаемся, ощущаем презрение или чувствуем отвращение. Пока будущие исследования будут проливать свет на этот вопрос, стоит остановиться на хорошо известных вещах.

Достоверно установлено, что тон нашего голоса повышается, когда мы расстроены. Об этом говорят данные 70% проведенных исследований. Голос становится высоким, когда человек рассержен или напуган.

О том, что тон голоса падает, когда мы печалимся или грустим, говорят лишь немногие данные, и уж совсем мало мы знаем о том, меняется ли тональность голоса при волнении и отвращении. Большинство наблюдений показывают, что эмоция печали протекает на фоне затихания и замедления голоса, тогда как разгневанный или сильно испуганный человек склонен говорить быстро и громко.

Эмоциональную «настройку» голоса крайне сложно скрыть. Если человек, испытывающий конкретную эмоцию в данный момент времени, лжет о том, что его переживания прямо противоположны, голос выдаст обман с очень большой вероятностью. Человек, пытающийся скрыть свой гнев или испуг, выдаст себя высоким и громким голосом, а также убыстренной речью. Для эмоций печали и грусти справедливым будет обратное по полюсу изменение голоса.

Если человек переживает внезапно вспыхнувшую эмоцию, его голос отразит «ложь», скрывать которую он не собирался, и этот фактор должен учитываться верификатором. Если опрашиваемый переживает сильный страх по поводу своего возможного разоблачения, голос также будет нести на себе «следы» этой эмоции. Есть предположение, что такие же изменения в голосе демонстрируют остро переживаемые угрызения совести.

Инструментальная детекция лживого голоса

Известный профайлер Пол Экман впервые смог наглядно доказать, что «лживый голос» регистрируется аппаратурой.

Его эксперимент заключался в том, что первая из двух групп намеренно лгала, а вторая – говорила правду. Обман всегда сопровождался инструментально зафиксированным изменением высоты голоса. У экспериментатора были основания полагать, что это в большой мере может быть обусловлено эмоцией страха у исследуемых, которым не была известна цель опыта. Такой страх был создан искусственно как альтернатива страху разоблачения у преступника, чтобы приблизить условия эксперимента к реальным в максимальной степени.

Анализируя данные исследования, был сделан вывод о том, что повышение тональности голоса сложно считать надежным индикатором обмана, так как в первую очередь оно свидетельствует об эмоции страха, переживаемого возбуждения или раздражительности.

Диагностируя голосовые параметры, верификатор всегда должен иметь в виду:

• повышение голоса может наблюдаться и у опрашиваемого, который говорит правду – в силу того, что он может опасаться, что ему не поверят. Невиновный человек может нервничать и выдавать интенсивную эмоциональную реакцию, которая может быть истолкована как боязнь разоблачения. Подобная ошибка верификатора названа «ошибкой Отелло»;

• и голосовые «следы» эмоций далеко не всегда являются индикаторами лжи, и их отсутствие не всегда говорит о правдивости опрашиваемого;

• бесстрастные голосовые интонации нельзя рассматривать как признак лжи или правдивости в отрыве от личности говорящего и свойственной ей речевой манеры. Если личность сама по себе отличается хладнокровностью и малоэмоциональностью, бесстрастность голоса можно расценить как прямоту и заключить, что человек ничего не утаивает. Если же ровная интонация демонстрируется личностью эмоциональной и несдержанной, то можно сделать предположение о намеренном контроле ею своей речи;

• голосовые «знаки» всегда должны рассматриваться в комплексе с прочими признаками лжи.